Меню
16+

"ПРИХОПЕРЬЕ" - газета Алексеевского района Волгоградской области

02.02.2021 08:10 Вторник
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!

ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЕ МЫ ВСЕ ОТДАВАЛИ

Алексеевцы в дни Сталинградской битвы вносили посильную лепту в приближение победного дня

Сталинградская битва стала суровым испытанием для всех жителей области. Даже в тех районах, где не шли бои, куда не ступал сапог захватчика, люди переживали большие лишения, упорно трудились ради Отечества, ради Победы.

Прихоперье также внесло свою лепту в борьбу с фашизмом в 1942 – 1943 годах. Население станиц и хуторов по Хопру, в том числе и нашего района, выполнило все оборонительные укрепления по среднему Дону в период подготовки контрнаступления под Сталинградом. В пойменных лесах Хопра были сосредоточены основные резервные воинские части, которые затем были передислоцированы в районы захвата плацдармов под наступление осенью 1942 года на линии Клетская – Серафимович.

Население не только строило укрепления, а целиком и полностью обслуживало войска: снабжало продовольствием, вело в Яменской, Подхимовской, Поповской, Суляевской МТС ремонт боевой техники, снабжало фуражом и теплыми вещами кавкорпус генерала Плиева.

ПЕРЕПРАВА- БЕРЕГ ЛЕВЫЙ, БЕРЕГ ПРАВЫЙ...

В это время военными спецами и жителями станиц и хуторов на реке Хопер было построено 5 мостов: из них 2 — подводные для танков (один перед устьем реки Бузулук, а другой на «Броду», недалеко от х.Угольского). А около х.Перепольского, чуть выше сегодняшнего моста, был построен высоководный мост. По нему воинские части двигались из Филоново на Вешки, в том числе и части армии генерала Ватутина. Эта дорога стала основной магистралью для снабжения нескольких дивизий на Дону, никаких других путей подвоза во всей округе не было.

Передвигалось много людей и техники. В противоположную сторону двигались трактора и скот, которых было решено эвакуировать с правобережных станиц и хуторов. Но скоро стало ясно, что идти некуда, поэтому колонны с техникой и скотом стали возвращаться. Такое скопление не осталось без внимания вражеской разведки — стали появляться немецкие самолеты. Тогда стали передвигаться только в темное время суток. От сбрасываемых самолетами осветительных ракет ночью в Усть-Бузулукской становилось светло, как днем. Подвергалась бомбардировке переправа через Хопер. Однако мост охраняли зенитки, которые располагались на Усть-Бузулукской горе, там же находились три «ястребка».

Вспоминает И.Н.Дьячихин (ст.Усть-Бузулукская,1934 г.р.): «Налетала немецкая эскадрилья сразу от 7 до 9 самолетов. Слышал, как рвались бомбы у Хопра, там и сейчас воронки. Помню такой случай: когда немцы закончили бомбить, развернули самолет, наши «ястребки» зашли в хвост и стали стрелять. Первый самолет сбили выше х. Титовского, второй выше х.Оленьева. Двое выпрыгнули с парашютами. Один в полете стрелял по «ястребку», но тот сумел перебить крылом самолета парашют. Второй немецкий летчик остался жив, к нему тут же подъехала полуторка с военными, и его взяли в плен».

О проблемах переправы через Хопер хорошо показано в книге Николая Грибачева «Когда становишься солдатом». Н.Грибачев — известный советский писатель, был военным корреспондентом на советско-финляндской войне, командиром взвода, а на Сталинградском фронте — командиром саперного батальона.

ВОСПОМИНАНИЯ И ПОКЛОН ОТЦУ

Из воспоминаний учителя И.Н. Дьячихина: «1942 год. У нас была большая семья и большой дом. В это время у нас жил политрук генерала Плиева и 13 солдат. А рядом располагался штаб в двух домах. На дворе стояла полуторка с крупнокалиберным пулеметом, стреляли в немецкие самолеты».

Селиванова Мария Тихоновна, 1921 г.р, работавшая в годы войны на тракторе в х.Трехложинском вспоминает: «Когда немцы подошли близко, нам велели эвакуировать трактора, и мы погнали их через Хоперский мост. Только переехали, его начали бомбить. На мосту были солдаты – охранники и другие. Запомнился один черноволосый солдат, которого убили около моста во время бомбежки. Трактора пригнали в х.Гуровку (у реки Медведицы). Это было в августе 1942 года. Там были до весны, а весной стали их перегонять обратно и пахать землю.

Я с 15 лет до войны работала прицепщицей. За это время сама научилась управлять трактором и работала трактористкой всю войну до января 1945г. Работали одни девчата и работали бессменно. Никто нас не менял. Некому было. Все здоровые мужчины на фронте. И если мы, валившиеся с ног от усталости, заикались об отдыхе, председатель — больной мужчина, вернувшийся по ранению, с удивлением отвечал: «Миленькие, да кто ж будет работать? Вы что забыли, что война?». Работали и ночью, пахали без света, так как не было тогда у наших тракторов системы освещения («Динамо»). Спали прямо за рулем трактора — когда была ровная полоса, и никого близко не было, можно чуть подремать, пустив трактор на малой скорости. И все же, однажды столкнулись с подругой, но все обошлось. Тем, кто перевыполнял план, на трактор прикрепляли красный флажок и еще в конце дня давали по 2 яйца и 1 кг. печеного хлеба. У меня красный флажок был каждый день. На прицепе у меня работал младший брат Иван. Мы старались, так как семье жилось голодно, как и многим тогда. Отец и два брата были на фронте, а дома мать и нас трое».

Пройдет немало лет, прежде чем мы узнаем имя погибшего солдата при охране переправы. Сылкин Дмитрий Никитович из Киргизии, в похоронке которого значилась дата 16 августа 1942 года. Для жителей станицы его могила долгое время была безымянной, хотя за ней постоянно ухаживали. В 2003 году пришел запрос военного комиссара Алексеевского района и письмо из далекого города Алма-Аты от дочери погибшего. Мы тут же обратились к старожилам, очевидцам тех событий и выяснили место его захоронения, начали переписку с его дочерью Антониной Дмитриевной Гельмановой. Она приехала в ст.Усть-Бузулукскую 8 мая 2005 года. Немолодая уже женщина склонилась в тот день над дорогой могилой и дрогнувшим голосом произнесла: «Здравствуй, отец…».

ПОДВИГ КАВАЛЕРИСТОВ

Из книги Джатиева «Сабельный звон», известно, что в начале августа кавалерийский корпус генерала Плиева расположился на правой стороне Хопра в нашем районе, а штаб корпуса — в станице Усть-Бузулукской. Корпус к концу июля вывели в резерв фронта, нужно было получить пополнение, измотанные в непрерывных боях части нуждались хотя бы в коротком отдыхе.

В конце августа 1942 года кавкорпусу была поставлена труднейшая задача – захватить плацдарм на противоположном берегу Дона, как раз в устье реки Хопер, в районе станиц Плешаковской и Крутовской, в ночь на 23 августа форсировать Дон, а утром перейти в наступление. Немцы, чтобы сбросить кавалеристов обратно за Дон, сняли из-под Сталинграда две мотобригады и начали наступление на казаков. Вместо трех кавдизий Плиев располагал в то время только двумя, а идти в наступление на целую армию...

Плавсредства готовили все – саперы, кавалеристы, женщины, старики. В дело шли бревна, железные бочки, просто доски и лодки рыбаков. Переправу через Дон осуществляли ночью. К восходу солнца с боями две кавдивизии вместе с другими частями заняли небольшой плацдарм на противоположном берегу. Плацдарм был расширен и назван Букановским. Бои на плацдарме шли, не затихая ни днем, ни ночью. Неожиданно для Плиева командарм снял с боевых позиций еще одну дивизию кавкорпуса и отозвал в свой резерв. И теперь задачу, поставленную трем дивизиям, выполняла лишь одна – 5-я гвардейская кавалерийская. В книге «Сабельный звон» описывается мужество и героизм наших конников в эти тяжелейшие дни.

Плацдарм был захвачен. Конников с этой победой тепло поздравил маршал С.М.Буденный. В штаб кавалерийского корпуса прибыл К.К Рокоссовский. Он лично вручил награды конникам.

- Ехал я сюда, — сказал он Плиеву, — и все гадал, как вы смогли выдержать вчерашний штурм плацдарма? Диву даешься. Видно по полю брани, что на каждого из вас Паулюс сбросил по меньшей мере по одной бомбе и по два-три снаряда, а мин и пуль – не сосчитать. Плацдарм весь в воронках, по осколкам шагаешь. Кладбищем называют ваш плацдарм, а вы живые – ухитряетесь и малыми силами отбивать яростные атаки.

СВИДЕТЕЛИ ВОЗДУШНЫХ БОЕВ

В дни тяжелейший боев на Дону жители нашего района слышали грохот канонады, а иногда становились свидетелями воздушных боев. Вспоминает бывшая жительница хутора Два Дерева Нина Андреевна Пшеничная,1928г.р.: «Однажды, во время воздушного боя подбили наш самолет. Трое летчиков выпрыгнули с парашютами, а четвертый не смог: ему придавило ноги и он упал в горевшем самолете прямо на деревья в лесу. Это было ночью, а утром жители хутора и трое летчиков, которые за ночь успели сходить в военкомат в Усть-Бузулук, собрались хоронить погибшего. На хуторе остался в это время один мужчина – дед Иван Петрович Хомутов. Он и сделал коробок деревянный вместо гроба, куда и сложили останки летчика: голову и туловище. Ни рук, ни ног не было. Похоронили на месте гибели – в лесу. После войны перезахоронили на площади, посередине хутора. Мне послышалось из разговора летчиков, что он был украинец: Шульц Юрий Петрович 1922 г.р. Это было в августе 1942 г. Вражеский самолет все таки сбросил бомбу, но она попала не в хутор, а недалеко в Бирючий барак, там яма глубокая осталась. Позже она наполнилась водой и в ней поили скот».

Фашисты бросали в бой сотни самолетов, чтобы уничтожить нашу авиацию и быстрее захватить город на Волге. Днем и ночью шли ожесточенные схватки. Полк, в котором Виктор Калинин уже был командиром эскадрильи, наносил глубинные удары на правом берегу Дона. Это уже был опытный летчик. Боевое крещение он получил в боях под Москвой. О его мужестве и храбрости его друзей писала тогда газета «Красная Звезда».

Утром 5 декабря после напряженных схваток с врагом летчики отдыхали. Стоял густой туман. В такую погоду о полетах не могло быть и речи. И вдруг послышался завывающий гул вражеских самолетов. За тонким слоем облаков просматривалась целая армада «юнкерсов» и «мессершмиттов». Навстречу им поднялся весь авиаполк. В нелегком бою эскадрилья Калинина сбила два истребителя и один «юнкерс». Едва заправили самолеты, как ракета вновь (уже в третий раз за день) подняла эскадрилью в воздух.

На этот раз бой был неравный — 6 против 13. Весь огонь фашисты перенесли на самолет комэска. Когда боеприпасы закончились, Калинин пошел в лобовую атаку на ближайший «мессершмитт». Фашист, испугавшись столкновения, увел самолет в сторону. У «ястребков» горючего оставалось в обрез, кончались боеприпасы. Комэск приказал пилотам вести машины к аэродрому. Приняв атаку фашистских истребителей на себя, он дал возможность своим товарищам уйти. Тяжелораненый, он выбросился на парашюте из вспыхнувшего ястребка. Ранним утром следующего дня жители хутора Гремяченского нашли его мертвым. Жизнь командира оборвалась, когда ему было всего 24 года.

Бывший председатель колхоза Епифан Степанович Ермилов и колхозники с почестями похоронили героя в школьном саду своего хутора, поставили обелиск с пятиконечной звездой. Много лет за его могилой ухаживала Аграфена Тихоновна Горлова, а потом ее дочь, учительница В.Г. Горлова. Они же и отыскали жену и братьев летчика.

ЗДЕСЬ ОНИ НАШЛИ ВЕЧНЫЙ ПОКОЙ

Шли бои и вскоре по той же дороге через Хопер, только в обратную сторону, повезли раненых. Их было много. Один «ЗИС» с нарисованными красными крестами остановился в хуторе Митькин. Сопровождающие раненых, трое мужчин и женщина спросили, где тут кладбище – они хотели похоронить умершего в дороге от ран солдата. Похороны были скромными. Приходилось спешить: стояла сильная июльская жара, и остальные раненые нуждались в неотложной помощи. …Прошло более полувека, когда в результате кропотливой работы архивной службы было установлено, кто был похоронен в х. Митькин Алексеевского района. Это командир отделения 487 отдельного стрелкового батальона пятой армии Цимерман.

В Усть-Бузулукской районной больнице принимали особо тяжело раненых, оказывали скорую помощь и отправляли дальше в госпитали. Некоторые госпитали располагались на нашей территории: в хуторах Яменском, Нестеровском, Рябовском, Стежинском.

В Яменке госпиталь располагался в здании старой школы, но все раненые, поступавшие в основном с Дона, не умещались там, и их определяли по домам. Умершие от ран захоронены в братской могиле, которая находится на территории хутора.

В хуторе Нестеровском госпиталь находился в здании бывшего клуба (сейчас на этом месте ничего нет). Когда шли бои и наши отступали, оставили здесь раненых. 27 человек умерли от ран и захоронены в братской могиле, которая находится на территории х.Нестеровского.

В х. Рябовском был организован прифронтовой госпиталь. От ран умерло 69 человек. Похоронены в х.Рябовском в отдельных могилах, каждая имеет свой номер, а в музее школы хранится запись с фамилиями захороненных. Кладбище расположено у школы. Дети и учителя постоянно за ним ухаживают.

О Стежинском инфекционном госпитале вспоминает Вера Максимовна Горина, 1926г.р.: «Я работала в этом госпитале в 1942 году. Тяжело больных привезли из Яменского госпиталя. Самого отдельного здания не было, а просто несколько семей освободили свои дома, где и разместили больных. Это было летом, но больные находились до глубокой осени. В моем корпусе умерли двое: медсестра молодая и военный Николай Кудряшов. Девушка знала, что умрет, и просила не сообщать ее родителям, говорила, что она у них одна, пусть еще надеются, ждут. Похоронили их в х. Помалинском на горе».

Кроме этих госпиталей был еще хирургический полевой госпиталь №27 в ст. Алексеевской, а в хуторе Ежовском располагался медико-санитарный батальон №578.

И ЛОШАДЕЙ ПОДНИМАЛИ НА НОГИ

Вспоминает Звонарева Елена Степановна, в те годы молодой специалист ветеринарной районной лечебницы в ст. Усть-Бузулукской: «В то время лечебница обслуживала 30 колхозов, на попечении работников ветслужбы было 9 конюшен, где готовили лошадей для фронта, подлечивали раненых и заболевших животных, поступивших с регионов, где шли военные действия. Ни дня дома побыть не удавалось, а тут еще беженцы заполонили все окрестные хутора. Пригнали с Украины большую партию скота. Скоро поступил приказ – всех лошадей, быков, коров переправить на противоположный берег Хопра. И не только общественный, но и частный скот. Хочешь – не хочешь, а приказ выполнять надо. В станице в ту пору, как и везде, старики да дети остались. Охотно откликнулись тогда 6 человек школьников. Лето — жара, комары, оводы. С животными не сладить, намучались, пока пасли на вольных выпасах. Домой, за Хопер наведывались, когда была необходимость в медикаментах». Помнится ей и такой случай, когда военные, приезжая за лошадями, не только слова благодарности говорили за вылеченных лошадей, но и делали дорогие по тем временам подарки. Даже, спустя много лет, ей приятно было вспоминать, как получила в подарок военную форму и сапоги.

ДЕТИ ВОЙНЫ...

…Сколько же досталось всего на их долю. Из воспоминаний М.И. Моргушина из ст. Усть-Бузулукской: «Я был подростком, и самые тяжелые воспоминания о военных годах — это плач женщин. Это был не просто плач, а вой, он раздавался то там, то тут – значит, получили похоронку. А получали похоронки часто. Выли женщины, а за ними выли собаки, просто душа обмирала».

А.Т.Самарцева, 1932 г. рождения, х. Трехложинский: «Во время войны два года учиться не пришлось, т.к. работала в колхозе и разносила почту. Одно из самых тяжелых воспоминаний — вручение письма-похоронки».

Сегодня среди нас осталось совсем немного тех, кто вынес Великую победу на своих плечах. Но жива Память об их беспримерном подвиге – ратном и трудовом. И мы обязаны сохранить эту память для своих потомков.

Материал предоставлен Алексеевским районным историко-этнографическим музейным комплексом. В основу легла работа Л.А.Васильевой, бывшей заведующей музеем Усть-Бузулукской СШ.

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи.

45